Сегодня вопросы национальной самоидентификации, глубинных пластов истории всё больше востребованы обществом, но современная наука не в силах дать исчерпывающие ответы на многие из них. Почему? Что мешает российской науке прийти к тем прорывным открытиям и технологиям, которые сегодня так необходимы? Почему культурное наследие Великой России пока не занимает лидирующее место в мире? Об этом мы беседуем с журналистом, литератором, автором и соавтором нескольких книг по лингвистике и этимологии Владиславом Писановым.
World Russia: Владислав Леонидович, давайте начнем разговор со словарей. Есть этимологический словарь Григория Крылова, его хорошо знают в России. Но, оказывается, есть и другие словари с «вредной начинкой». Откуда они появляются?
Владислав Писанов: Хотел бы сразу предупредить о том, что это не совсем «вредные» словари, о чём поясню позднее. Сейчас обращу ваше внимание на то, что Крылов, Шанский и другие официозные учёные, пытающиеся работать с историей русского языка, с этимологией, невольно оказались заложниками Русского этимологического словаря Макса Фасмера, составленного во время войны в Берлине. Он был написан на немецком языке для тех немцев, которые должны были заселить завоёванные территории Советского Союза. Словарь Фасмера должен был с языковой точки зрения убеждать, что русские – люди второго сорта, что все слова их языка заимствованы у других народов, из других индогерманских языков.
К примеру, слово РЕБЁНОК. У Фасмера и его последователей оно идёт от слова «раб». Рабёнок – сын раба. Такое этимологизирование смехотворно, если не брать во внимание его грустных, прямо скажем, нацистских последствий.
Но так случилось, что советские учёные к 50-м годам прошлого века не имели своего этимологического словаря, те изыскания, которые были сделаны дореволюционными учёными, были выброшены, уничтожены как классово чуждые. И случайно молодой учёный, корреспондент «Комсомольской правды» Олег Трубачёв, будучи в Германии на молодёжном форуме, нашёл в каком-то книжном магазинчике этот словарь Фасмера. Он его перевёл, на треть выбросил явные выдумки, но дополнил ещё своим томом этимологических находок и, после смерти Фасмера (сам Фасмер противился публикации своего словаря в России), опубликовал. На этом дорос до звания академика. Современные российские учёные тоже хотят стать академиками. И идут по тому же пути.
World Russia: Получается, Фасмер и его «словарь» — это продолжение дел нацисткой Германии?
Владислав Писанов: Это бесспорно. В Университете Гумбольдта, где работал Фасмер, разрабатывался генеральный план покорения новых территорий «Ostforschung», в том числе, там работала большая секция по языку. У многих биографов Фасмера нет сомнений, что он трудился под прямым патронажем «отца концлагерей» и создателя мистического общества Аненербе Генриха Гиммлера.
Необходимость создания специального тайного лингвистического отдела в Аненербе имело обоснование: «Имеется значительное количество задач, которые вызваны к жизни сутью языка как политической величины…. Только победа в культурно-политическом противостоянии на уровне языка сделает победу нашего оружия величайшим триумфом в мировой истории».
В самом начале Второй мировой войны один из руководителей отдела, лингвист Шмидт-Рор предложил провести «лингво-политическую фрагментацию русской империи». Он призывал подорвать российское единство изнутри. В качестве первой площадки для реализации пробной программы предлагалась Украина. Шмидт-Рор настаивал на: (1) сотворении литературного украинского языка; (2) создании украинской письменности; (3) создании специального украинского алфавита; (4) выработке специального украинского правописания; (5) формировании искусственной украинской лексики. Современный исследователь Андрей Васильченко указывает, что Шмидт-Рор был одним из инициаторов программы планомерного лингвоцида русского языка на Украине.
Учитывая небольшое количество лингвистов-арийцев Германии, можно смело допускать, что это был круг друзей белокурого Макса Фасмера. И его Этимологический словарь русского языка вполне укладывается в схему, обрисованную выше.
World Russia: Вообще, если его дело «живёт», а база собранных данных и выводы из них — ошибочны и, как вы говорите, смехотворны, то почему его словарь в России не запретят?
Владислав Писанов: Дело не в том, чтобы запретить. Мы не станем уподобляться нацистским учёным университета Гумбольта, устраивающим костры из книг.
Вот смотрите, есть слово НАУКА. Откуда оно произошло? Фасмер и последователи лепечут что-то невразумительное о том, что было такое древнерусское слово УК, означающее «учение». Это чистой воды выдумка. На самом деле, у человека есть всего два вида познания мира: обжечься огнём самому или услышать от другого, что руку в огонь совать не надо. То есть, непосредственно получить знания или опосредованно, «на ухо». Вот то, что мы узнаём от других, это и есть НАУХО, согласные К, Г, Х, как вы знаете со школы, часто взаимозаменяются, вот вам и НАУКА.
К чему этот пример? К тому, что все фасмеровские изыскания, сделанные, кстати сказать, с помощью допросов узников концлагеря Нойбранденбурга, безусловно, отражают некий пласт языка, но не только русского, а языка в целом, в общемировом масштабе. Это исследование не вертикальные, а горизонтальные.
Поясню. Наши исследования убеждают, что речь появилась в каменном веке у всех людей независимо друг от друга, но… по одним и тем же причинам. Тогда не было наций и народностей, не было родов. Но физиология людей, приёмы труда были одинаковыми, рождали одни звуки в сходных ситуациях, так формировались единые понятия.
Вот смотрите. Слово ПУЛЯ кажется современным, появившимся вместе со стрелковым оружием. И Фасмер, Крылов, Шанский с лёгкостью пишут, что слово заимствовано русскими то ли из польского, то ли из французского. Что же тогда мы будем делать с такими русскими словами как пузо, пучёк, пучить, пузырь, пукать и т.п., каждый может продолжить этот ряд и убедится, что все эти слова основываются на древнем понятии ПУ. Что оно означает? Произнесите сами и поймёте: здесь всё, что связано с воздухом, с выбросом газа, с неким вздутием. Это ПУ случалось со всеми людьми всей земли, и оно не могло не войти в язык, получив, конечно, на каждой территории свои диалектное особенности. Так в английском и словацком, например, она стала bullet. На хинди – сходно – bulet. П перешло в позднее Б также, как в словах «бугор», «бутылка», «бутон» и т.п. Замечу, что в праязыке мы имеем дело со снарядом духового ружья. В русском языке понятие ЛО придаётся любой вещи, сделанной человеком: весло, долото, молоток, зубило и так далее. То есть, ПУЛО – это артефакт быта первобытных людей. И никто ни у кого ничего не заимствовал, как нас пытаются убедить так называемые учёные.
World Russia: В чем самая главная опасность таких словарей?
Владислав Писанов: В их лживости, направленной на неверные выводы. Кажется, что такого, если в словаре написано: заимств.? То есть – заимствовано. Это вреднейшая и самая настоящая нацистская теория. Заимствовал, взял взаймы, но не отдал. Украл. На самом деле заимствований нет. В русском языке все слова русские.
Вижу, как взвился некий читатель: мол, «компьютер» — русское слово? Нет, этот технологический термин родился в Англии. Но он вошёл в русский язык и стал своим настолько, что появились его производные. Скажем, слова «компьютерщик» нет ни в одном языке мира, кроме русского. Так оно заимств. или не заимств.?
Сравнительно новый глагол «отксерить» пришёл в русский язык от названия американской фирмы КСЕРОКС, выпускающей копировальную технику. Но само название фирмы – из греческого. Кстати, сами американцы произносят: Зирокс. Так «отксерить» — это заимствование из греческого, американского или абсолютно русское слово, полностью укладывающееся в русскую языковую матрицу? Конечно, это наше слово.
World Russia: Получается, что украинский язык, как форма речи южных и юго-западных славян, тоже древний устоявшийся язык. Скажите, почему националисты всех мастей решили его «переписать» в конце XIX и начале XX века? Значит, для них «слово» оказалось больше, чем просто форма общения, они её превратили в орудие раскола нашего народа….
Владислав Писанов: Именно так. Вы посмотрите: все «оранжевые революции» сопровождаются некими реформами языка. Будь то Украина, Казахстан, Латвия или иная страна. Но это придумка не нынешняя. Вспомните, все завоеватели минувших веков заставляли порабощённые народы перенимать их язык, отказываясь от языка предков, от национальной самоидентичности. И это тоже шло издревле, из пещер.
Представьте: первобытный человек встречает в лесной чаще другого первобытного человека. Бросить в него копьё или обнять? В те времена люди жили стаями, вряд ли кто-то помнил: кто кому брат, сват, дядя или даже отец. То есть, маркером «свой-чужой» был не род. А что? Рот. Рот умел говорить, и если я понимал тебя, то ты – свой. Иначе говоря, рото-племенные отношения были важнее родовых. А любой чужак, попавший в это племя, понятно, должен был воспринять лексику этих людей добровольно или принудительно.
Вспомните поток англоязычной лексики, полившийся в Россию с началом перестройки! Это ли не явная попытка уничтожения нации? Попытка заменить патриотизм на ложный плюрализм.
World Russia: Этот поток не изжит и сейчас. А как его остановить? Запретить говорить, например, «англицизмы» молодёжи, как бы нам ии хотелось… запретить нельзя.
Владислав Писанов: И не надо ничего запрещать. Вспомните, насколько была офранцужена речь молодёжи пушкинской поры! И что? Что осталось? Ничего. Из горбачёвского словаря тоже уже многое позабыто, осталось в той эпохе. Нынешние наши современники побалуются англицизмами, американизмами, китаизмами и прочими лингвистическими забавами и… вернутся к обычному русскому языку, общепонятному.
Главное, чтобы наши средства массовой информации не внедряли эту иностранщину и матершинщину, а язык и сам от всякой скверны очистится. Останется лишь то, что необходимо самому языку, его носителям.
World Russia: Вы лингвист, этимолог, ученый, который изучает слово и речь, дождёмся ли мы когда-нибудь современного словаря от Вас?
Владислав Писанов: Такой словарь уже есть, он вышел в 2009 году. И, хотя на интернет-платформах тираж был полностью раскуплен, официальная наука позволила себе его «не заметить». Ведь тогда все их диссертации, защищённые «на Фасмере», становятся пшиком. А им нужно имитировать бурную научную деятельность, получая зарплаты, гранты, звания и зарубежные командировки.
Потому я довольно скептически отношусь к созданию Национального словарного фонда, который, боюсь, даже за 182 миллиона рублей будет представлять собой обычную компиляцию старых словарей. Официозная наука не сдаёт своих ретроградных позиций, хотя РАН неоднократно критиковал президент Путин. Эти люди не способны к прорывным атакам, они, на мой взгляд, не на передовой находятся, а на продскладе науки подъедаются.
World Russia: Футурологи предсказывают научные открытия будущего, а вы можете представить, как будет выглядеть русский язык, скажем, через 25 или 50 лет?
Владислав Писанов: Многие философы и поэты считали, что «людская речь в один язык сольётся», то есть, человечество вернётся к тому, от чего ушло: к единому языку. Как в Библии: «Вначале было Слово». И уточняет: «На всей земле был один язык и одно наречие». Вернётся ли такое время? Вряд ли это случится через 50 лет. А вот через 500… кто знает?
И, возможно, тогда мы вернёмся к истокам речи человеческой. Прочтём доброе, Библейское: «Прилепится муж к жене своей, и будут двое одна плоть». И поймём тогда, что РЕБЁНОК – это озвончённый вариант от «лепёнок». Лепет – это говор ребёнка. Немецкое liebe, либидо, всё это — от единого понятия. Лепить – любить. Дитятки наши – не рабы. Лепёнок – плод любви.
И ещё. Вспомните, старую поговорку «Язык до Киева доведёт». В книге «Курс Русской истории» Василий Ключевский пишет: «Эта народная поговорка значит не то, что неведома дорога к Киеву, а то, что везде всякий укажет вам туда дорогу, потому что по всем дорогам идут люди в Киев; она говорит то же, что средневековая западная поговорка: все дороги ведут в Рим». Сегодня она читается актуальнее. Да, любой человек из любой точки Российской Империи мог дойти хоть до Киева, даже не зная дороги, потому что на всей территории его понимали. Но потом сам Киев, подначиваемый чужими, недругами, решил сменить язык, запретить русский. Придётся освободить мать городов русских от иноязычного гнёта.
Главный Редактор Захаров Дмитрий